Читать книгу "Лучший исторический детектив [сборник] - Людмила Малёваная"

что ей вообще всё равно.

— Ведь он с вами ни разу не поехал в имение Невельских. А почему? А потому, что этого жулика там хорошо знают. И бит он был там неоднократно за мошенничество. И что вошёл в доверие к графскому семейству и что погубил молодых Королевичей тоже знают. Если б он только там появился, его бы в первую очередь побили бы, а потом бы сдали полиции. Поэтому он с вами туда не ездил ни разу.

Следователь смотрел на Лилю и видел, что она крайне взволнована, хотя и не хочет этого выказывать.

— Я вам должен сообщить, что мы установили судьбу ваших родителей. В ту злополучную осеннюю ночь, когда вы были оставлены ими в доме Мещеряковых, они продолжили свой путь. Пытаясь скрыться от преследовавшей их полиции, они увидели на берегу лодку, в которую сели и хотели уплыть на ней. Но осенний дождь и щербинка в дне лодки сделали своё дело. Когда до них добрались, было уже поздно. Спасти их не удалось.

Лиля молчала. Следователь тоже выдерживал паузу.

— Теперь вы понимаете, в какую историю вляпались? Источник ваших бед в безопасности, а вы будете казнены. За такое преступление полагается смертная казнь. И ничто вас уже не спасёт. Это дело решённое. Мы думали оставить это дело в тайне, но слишком много шуму вы наделали по империи, слишком многих людей сбили с толку своими кощунственными речами о смене власти, о свержении законного самодержца. Поэтому о вашей казни, как только она свершится, будет сообщено в прессе. Чтоб все знали, если кто на удочку вашу попался, что не стоит продолжать начатое вами дело, а то у них будет возможность присоединиться к вам на эшафоте.

Лиля ступала босыми ногами по земле. Она шла к эшафоту. Толпа, которая давно собралась и гудела в ожидании приговорённой, вмиг замолкла, едва только её подвезли к месту казни на подводе. Её вывели со связанными руками. Лиля старалась не смотреть в лица людей, пришедших поглазеть на её казнь. Для них это развлечение, а для неё — последний день жизни, прощание с миром. Она подошла к эшафоту и поднялась на него, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на палача с топором. Заплечных дел мастер деловито глянул на неё и жестом предложил присесть и положить голову на топчан. Она так и сделала, закрыв глаза от ужаса. Она почувствовала его мягкую тёплую руку, которая деликатно убрала волосы и поправила ей воротничок — освободила шею, чтобы она была вся видна и ему удобнее было ей отсечь голову. Это прикосновение даже успокоило её. И в этот момент кат взмахнул топором…

Лиля от ужаса подскочила на тюремной койке. Это был всего лишь кошмарный сон. Но был столь явственен, что Лиля долго не могла усмирить бешеное сердцебиение. Она пыталась успокаивать себя, что всё то, что ей приснилось, было не на самом деле, а она всё также в своей камере. Но в глубине души она понимала, что однажды этот момент настанет для неё…

До рассвета Лиля уже не смогла уснуть.

Его Императорское Величество Государь Император Николай II проснулся рано. За окнами было темно, в Александровском дворце Царского Села стояла тишина — все ещё спали. Он попытался было уснуть, но не получалось. Поворочавшись некоторое время, он понял, что ему больше не уснуть. И тогда он поднялся с постели и пошёл заниматься государственными делами. В его кабинете накопилось много неоконченных дел, разных бумаг, которым надо было дать ход.

Государь любил такое предутреннее время суток, когда во дворце было тихо и безлюдно. Они с семьёй вообще предпочитали покой, потому уединились, отошли от света, от его суеты и соблазнов. Жили здесь, в Царском Селе, а не в столице, дабы жить в спокойствии подальше от интриг обитателей Зимнего Дворца.

Во дворце стоял не только предутренний полумрак, но и было весьма прохладно. За ночь помещения остыли. Хотелось согреться возле чего-нибудь тёплого. Государь распорядился кликнуть истопника, чтобы он протопил печь.

Из головы не выходила мысль о приговорённой к смертной казни девице. Государю доложили, что смутьянка провозгласила себя членом царской семьи, подбивала народ к свержению царствующей особы и готовилась сама занять трон. За покушение на власть суд приговорил её к смерти. Так-то оно так, вроде бы всё правильно, но ведь нехорошо девиц на казнь отправлять. Но когда Николай II поинтересовался у докладывавшего ему шефа полиции, возможен ли другой исход этого дела, тот решительно запротестовал:

— Никак нет, Ваше Величество. Дама сия особо опасна, имела много контактов по всей империи, смущала народ противоправными речами и призывала к незаконным деяниям. К тому же, уличена в грабежах банков, которым нанесла огромный ущерб. Потому для урока всем должно восторжествовать правосудие. Все должны знать, что преступления такого рода наказуемы самым строжайшим образом. Опять же, злоумышленница ловка и опасна, может сбежать и продолжать своё чёрное дело.

Государь был смущён создавшейся ситуацией. Он был уверен, что в его стране не подобает подвергать женщин смерти. Ведь есть и другие виды наказаний. Но его убедили, что сбежавшая преступница заставит вновь гоняться за ней по всей империи, но на сей раз она будет намного хитрее и изворотливее. Доблестные сыщики, которые много времени и усилий положили на поимку самозванки, будут разочарованы, если окажется, что Государь помиловал того, кто желал его свержения и планировал занять его место на троне. Если Государь оставит жизнь ей, то это будет означать, что в любой момент сыщиком вновь придётся ловить самозванку.

Пришёл старый Матвей Игнатьич и стал возиться с печью. Он развёл в ней огонь, затем подбросил дровишек. Государь наблюдал за действиями старика. Несмотря на возраст, тот был проворен и умел в своём деле. Вскоре дрова весело потрескивали в печи, переливаясь красноватыми огоньками. Государь поднёс руки к огню, пытаясь согреть их. Он сидел рядом с Матвеем Игнатьичем, не считая это ниже своего достоинства. Он был прост в общении с людьми.

— Игнатьич, а ты давно работаешь у нас истопником? — поинтересовался Государь.

— Да уж давненько, Ваше Величество, — ответил он. — Прежде-то я на егерской службе состоял ещё у батюшки вашего, да и дедушку вашего застал, благословенного освободителя нашего, Александра Николаевича. А уж потом, как стало мне с егерскими обязанностями тяжело справляться, меня сюда и перевели.

— Так ты деда, значит, моего знавал?

— Так точно, Ваше Величество, знавал, — подтвердил Игнатьич.

Государь Николай Александрович уже чувствовал приятное тепло, волнами расходившееся по замёрзшему телу. Эта